200 квадратных метров Сахары

Интервью организатора выставки О.Соколовской журналу «ДОМОДЕДОВСКИЕ АВИАЛИНИИ»

ДАЛ: Сахара в Москве — зачем, откуда сама идея?

ОС: Я хотела показать пустыню — вот и все. Впрочем, «показать» — не совсем точно… Скажем, так: я хотела индуцировать ощущение, дать возможность зрителю почувствовать себя т а м. Судя по реакции, это удалось.

ДАЛ: Но с какой целью? Что есть такого в «пустынных» ощущениях, отчего ты захотела их воспроизвести?

ОС: В них спрятано зерно аутентичности, изначальности, первичного божественного замысла. В пустыне человек соприкасается только с необходимым; то, без чего можно обойтись, тихонько уходит, растворяется в гигантском информационно-чистом пространстве. Как следствие стираются и привнесенные, чуждые ментальные программы.

У людей, которые работают над собой, стремясь к гармонии, этот процесс идет так или иначе. Пребывание в пустыне его ускоряет, делает более осознанным.

ДАЛ: И ты трижды ехала в пустыню за этим? И фотографировала, чтобы потом показать?

ОС: Ехала, несомненно, за этим, хотя изначальный посыл был проще: еду, потому что хочу в пустыню. В первый раз, с немецкой группой — именно поэтому, во второй — одна с водителем-туарегом — потому что была потребность путешествовать иначе, без жесткой программы, в третий, с группой из Москвы — ну, это и вовсе был пилотный проект, я проверяла организационные аспекты таких маршрутов. А фотографировала совсем не для показа. Это же любительская съемка, так, для домашнего альбомчика. Но все, кто смотрел, словно сговорившись, произносили: если бы не твои снимки, мне бы никогда не пришло в голову туда поехать. А поскольку я считаю, что ездить в пустыню надо, то я решила ее воспроизвести…

ДАЛ: сделав выставку из своих фоторабот…

ОС: На базе своих фоторабот, так будет точнее. Я сразу же решила, что ни одна работа не будет подписана: не важно, кто автор, и где снято — важна атмосфера, ощущение пространства, его энергетика. Кроме того, ограничиваться собственными сюжетами значило обеднять идею. Мое пребывание в Сахаре — это каких-то шесть недель. Ив Ларбулетт из швейцарского городка Алозен за пятнадцать лет, в течение которых он бывал в Сахаре, провел там 24 месяца. Немец Вернер Гартунг — журналист, фотограф и владелец маленькой турфирмы — лет за двадцать исколесил Сахару вдоль и поперек. Рядом с ними я — начинающий. Просто мне удалось услышать там те ноты, которые, возможно, звучали для них не столь значимо. Я соприкоснулась с работающим, исцеляющим пространством — для меня это было важно…

ДАЛ: А для других? Духовные искания — материя тонкая; наверняка есть и иные мотивы, побуждающие людей отправиться в пустыню.

ОС: Ну конечно! Начнем с климата: в Сахару, как правило, ездят с октября по апрель. В наших широтах это не самый комфортный период, особенно ноябрь-март, время зимней резины, когда в городах холодно, темно и слякотно. Там же — тепло, солнечно, просто море света! Но это общий фактор. Давай взглянем на моих попутчиков: едут те, кто уже много где побывал, для них Сахара — восполнение пробела; едут те, кто бывал в пустыне раньше — тянет обратно. В составе моей российской группы была Татьяна Алексеева, художник-керамист, которая когда-то несколько лет жила в Алжире, Сахара и люди пустыни — один из мотивов ее работ. Едут страстные путешественники-фотолюбители: берлинцы Брита и Хольгер и Клаус из Мюнхена везли с собой по штативу, Сахара — фантастический объект для съемок. У моей минской приятельницы Маргариты сработала авантюрная жилка: Сахара для многих звучит почти как Луна. Кстати, именно Маргарита сделала гениальный снимок, проиллюстрировавший название выставки SAHARA.ШЛЮЗ В КОСМОС — туарег, на фоне неба идущий ввысь по гребню дюны.

ДАЛ: Туареги сопровождают туристов?

ОС: Обязательно. Я имею в виду организованные группы. Эти люди выросли в пустыне и знают ее не по картам. И ориентируются они не по навигационным приборам, а по звездам и по бороздкам, которые оставляет на песке ветер. Я много где ездила в одиночку, такие путешествия обостряют восприятие и усиливают впечатления. Но пустыня — космос, и это не метафора. Перемещаться там без местных проводников рискованно, недавняя история с европейскими туристами, к счастью, завершившаяся благополучно, яркое тому подтверждение. К тому же с туарегами интересно. Иная культура, язык, одежда — колорит удивительный! Отказываться от их общества — значит, лишать себя новых впечатлений; впрочем, и известного комфорта тоже.

ДАЛ: Комфорт и Сахара… Это разве не экстремальный туризм?

ОС: Конечно, нет. Не считать же экстримом ночлег в палатке, которую те же туареги и поставят, и упакуют, если самому слабо. Кстати, поэкспериментировав с палаткой и без оной, я предпочитаю ночлег под открытым небом, в теплом спальном мешке. Ну, ванны нет, это ясно. Но душ один-два раза за 10-12-дневную поездку — не проблема, вода питьевая и для каждодневной гигиены — тоже . И повар-туарег в составе экспедиции предусмотрен. Наш «юнга» Яхъя в последней поездке такими блюдами нас потчевал! Даже блинчики пек! На фоне доисторических наскальных гравюр, между прочим…

ДАЛ: Да, я видела на выставке несколько гравюр и рисунков. Выразительные необыкновенно…

ОС: На выставке я эту тему только обозначила. Изображения, которые встречаются в Сахаре, уникальны. Кстати, без гидов-туарегов найти их крайне сложно. Они знают, в какую пещеру в гигантском массиве нужно забраться, чтобы увидеть рисунки, возраст которых — до 9 тысяч лет. Можно блуждать по пространству, усеянному гигантскими каменными глыбами, и не знать что вооот на той, в стороне — именно на ней выгравировано стадо когда-то пасшихся здесь коров… Да из одних гравюр и рисунков можно целую выставку составить!

ДАЛ: Ну, только гравюры, наверное, не создадут такого ощущения Сахары, которое смоделировал твой ШЛЮЗ В КОСМОС. Экспозицию можно будет увидеть еще раз?

ОС: Надеюсь, что не раз, а больше. И выставку, и Сахару. В январе я собираюсь с группой в Тассили. Подробности — на сайте www.kovchegterra.ru.